Я люблю тебя, ангел мой!

Наш земляк Румянцев Николай Иванович, генерал-майор в отставке, родился в деревне Осташково Мартыновского сельсовета. После окончания Мартыновской семилетней школы поступил в ремесленное училище во Владимирской области. Работал токарем на заводе, учился в вечерней школе. Срочную военную службу прошел кочегаром на крейсере Тихоокеанского флота. Затем окончил высшее военно-морское училище в Ленинграде, Иркутский государственный университет, аспирантуру при Новосибирском педагогическом институте, высшие академические курсы при Военно-политической академии имени
В. И. Ленина.
С 1960 года служил в войсках ПВО Сибири. Свыше 30 лет отдал службе в органах военной печати, из них 15 лет – в армейской газете Сибирского военного округа от специального корреспондента до редактора.
Более десяти лет он трудился в аппарате Главного политического управления Советской Армии и Военно-Морского Флота, три года из них возглавлял отдел печати.
Николай Иванович награжден многими орденами и медалями. Он – ветеран боевых действий. Член Союза журналистов СССР и Союза писателей России, заслуженный работник культуры Российской Федерации.
В декабре 2013 года редакция газеты «Сельская новь» опубликовала очерк Н. И. Румянцева «Здравствуй, отец», который вызвал интерес у читателей районки. Недавно он прислал в нашу редакцию рассказ-быль «Я люблю тебя, ангел мой!»,который мы сегодня публикуем на страницах газеты.
В планах у писателя и журналиста Н. И. Румянцева поделиться своими впечатлениями о военной службе, рассказать о наших известных земляках. В. БЕЛЯКОВ.

Электричка, перестукивая колёсами на стыках рельс, летела к Москве. Народу в вагоне было немного. Кто дремал, досматривая ночные сны, кто читал, иные и вовсе уткнулись в окно. Минувшей ночью выпал первый, но достаточно обильный снег, одним разом покрывший белым покрывалом уже порядком остывшую землю, раскрасив серебряными узорами верхушки деревьев, в особенности низкорослые пушистые сосенки. Радоваться бы чудным природным переменам, но Виктор Иванович, мужчина за семьдесят, седоволосый, не замечал этих красот. Его душу заполонила нешуточная тревога. Перебирая в памяти милые сердцу картинки недавнего прошлого, наполненные чем-то тёплым и светлым, он размышлял о случившемся. За что же так сурово обошлась с ним судьба? Разве не достоин, хотя бы на склоне лет, испить святого чувства, вспыхнувшего, как факел, в его сердце? Разве не заслужил, в чём-то провинился? А случилось, казалось бы, обыденное, житейское.
Год назад, отдыхая в пансионате, Виктор Иванович встретил там женщину. Его сердце вспыхнуло. Любовь подкралась в его жизнь, пожалуй, впервые, нежданно-негаданно. Вроде бы и грех думать о ней, всё- таки возраст далеко не тот, но она пришла, не спрашивая. Тамара Николаевна, так звали её, женщина русоволосая, с большими зеленоватыми глазами, довольно симпатичная, без особых излишеств, не молодая, но и не совсем преклонного возраста, исключительно приветливая. Познакомились. Первое приглашение на танец. Совместные прогулки по заснеженным дорожкам, походы в кино и на концерты, вечернее чаепитие, ставшее обязательным атрибутом их знакомства. Виктор Иванович с удивлением замечал её умный изучающий взгляд, его волновал приятный запах, исходящий от неё и тёплое прикосновение рук. Постепенно приходило взаимопонимание, уважение друг к другу, в их душах получила приют теплота, так нужная двум одиноким людям. Появились первые, пусть ещё не окрепшие и до конца не осознанные ростки глубокого и прекрасного чувства. Виктор Иванович старался красиво за ней ухаживать, дарил цветы, хотя и не так часто, устраивал вечера при свечах и с музыкой. Как блестели в полутьме глаза Тамары, когда он приглашал её на медленный танец! Эти минуты были для обоих до безумия приятны. Виктор вспомнил, как обняв за талию, впервые прижал к себе Тамару так, что она почувствовала бурное биение его сердца, его страсть, его желание. По её телу разлилось приятное тепло. Ей было с ним легко и спокойно, голова кружилась от захватывающего водоворота ощущений. Губы Виктора осторожно прикоснулись к волосам Тамары, скользнули по лбу, по щеке, приникли к её губам... Каждая их встреча- праздник. Скучали, если расставались, со светлыми мыслями смотрели в будущее. Сколько было радостей , когда она вернулась из зарубежной поездки — сладостные ночи, крепкие объятия, объяснения в верности. Разве забудешь поездки на дачу, на Волгу, пребывание с приключениями в его родной деревне, на торжествах в Питере по случаю юбилея училища. Время неслось стремительно, наполнив жизнь радостью.
Со временем Тамара оттаяла душой и сердцем, к ней вернулось несколько потухшее женское предназначение — любить и быть любимой. Она не уставала дарить ласки, окружать Виктора заботой и вниманием. Он стал привыкать к тому, что она без устали повторяет: « Измерил ли давление, принял ли таблетки, закапал глаза, как спал и обедал ли?» Чуть простудился, сломя голову бежит в аптеку. Надо иметь дома глюкометр — снова носится по городу — где купить, какой лучше марки, как им пользоваться. А если вдруг в госпиталь угодишь, то лучше её не приглашать — всякой всячины привезет, до отделения не донесёшь.
Электричка то останавливается на минуту-две на малознакомых станциях, то снова набирает скорость. Ей не до человеческих переживаний. Какое её дело, о чём думает Виктор Иванович, что его тревожит. Почему осунулось за трое минувших суток его лицо? Она же «железяка» и всё тут. Душевные чувства Виктора Ивановича её не тревожат. Вот и сердце стало учащённо биться, да и давление, похоже, зашкаливает. В чём же причина душевного срыва?
Как — то они решили поехать в санаторий. Однако вскоре, как показалось Виктору Ивановичу, на их плечи выпало серьёзное испытание. Дело в том, что за обеденным столом с ними сидел мужчина весьма приятной внешности, не в меру разговорчивый, начитанный, обходительный, внимательный. По возрасту лет шестидесяти, во всяком случае, моложе Виктора Ивановича. Правда, несколько отталкивали его глаза с прищуром, с хитрецой и , если быть совсем откровенным, нагловатые.
Поскольку Тамара по характеру словоохотливая, они без труда нашли общий язык. Болтали обо всём, шутили, улыбались. Своим поведением, манерой общения показывали, что им интересно, есть о чём поговорить. Дальше-больше. Всё чаще он, а звали его Константин Степанович, приглашает Тамару на танец, порой не спрашивая, как принято, разрешения у Виктора. Тамара охотно соглашалась составить компанию своему знакомому. А почему бы и нет, кому от этого будет хуже? Виктор в эти минуты старался не смотреть на Тамару и её знакомого, которые кружились в вальсе. Он слышал их смех, которым Константин Степанович одаривал свою парт-нёршу. Виктору в какой-то момент даже показалось, будто всё вокруг окрасилось в унылый серый цвет. Случалось, танец закончился, а они стоят в сторонке и продолжают любезничать. Более того, по обоюдной договорённости старались вместе посещать лечебные процедуры, в особенности утреннюю гимнастику. Всё чаще видели их в бассейне.
Виктор Иванович будто чувствовал приближение беды. Впервые в жизни его обуяла ревность. Он был сам не свой. Он не мог преодолеть натянутости во взимоотношениях с Тамарой. Было обидно, тоскливо, неуютно на душе. «Так же так? — недоумевал Виктор. — Он же человек...». По всему было видно, что он переживал и сильно, но виду не подавал. Собрав волю в кулак, попытался поговорить с Тамарой, но она отшучивалась: «Ну что здесь такого, потанцевала, поговорила, не вижу ничего плохого. Отдыхать ведь приехали. Кстати, я и с тобой танцую». В запальчивости, не задумываясь, она бросила ему в лицо самое обидное: « Не нравится, езжай домой на печку. Обойдусь и без тебя. Не люблю, чтоб мною командовали, запрещали что-либо и кто-либо. Учти на всякий случай».
У Виктора Ивановича сжалось сердце. Его буквально трясло от незаслуженной обиды. Не ожидал он от неё таких слов. А Тамара как- будто и не замечала его упаднического настроения.
После долгих раздумий Виктор Иванович решил уехать. Делать ему в санатории нечего, раз Тамаре интересно с новым знакомым. В один из ближайших дней он не появился за завтраком. Тамара подумала, что его потянуло на свежий воздух, придёт, никуда не денется. Но когда и за обеденным столом место Виктора пустовало, она встревожилась. Позвонила в номер — длинные гудки. Дежурная по этажу на вопрос: «Куда подевался жилец из №410?» — спокойно ответила: « А он съехал».
Тамара не понимала до конца, почему Виктор так поступил. Правда, накануне они серьёзно поговорили, причём, на повышенных тонах. Каждый придерживался своей правоты, защищал своё мнение. Не обошлось даже без упрёков. Тамара не хотела понимать, почему так на неё рассердился Виктор, почему накричал на неё и какое он имел на это право? Это очень обидно! Их отношения дали трещину.
Электричка всё дальше удалялась от санатория, ставшего для Виктора Ивановича далеко не гостеприимным. Одолевали всякие думы, подчас спорные, неоднозначные. Может, убеждал он себя, она и вовсе не любит. Не раскрылось её сердце, не пускает оно в себя Виктора. Да и в общении, когда речь заходила о том, как она к нему относится, честно признавалась: « Не знаю, боюсь ошибиться, пережить новую душевную травму». Видимо, и причины тому веские: кто-то обидел её, в ком-то она разуверилась и на мужчин махнула рукой раз и навсегда.
А с другой стороны, вроде бы и причина незначительная, рассуждал он, ну потанцевала, поговорила. Лёгкий флирт и только. Она так воспитана с юных лет. Улыбаться в её характере. Она слыла весьма общительной девушкой. Миловидная, вечно с улыбкой на лице, не по годам начитанная -школьные подружки, а затем и однокурсники по институту считали за честь дружить с ней.
В школе, а затем и в институте воспитанием Тамары занимался отец -педагог по призванию, фронтовик. Это было смыслом его жизни. Он даже отказался от карьеры, чтобы быть рядом с дочерью: какие книги читать, как проводить досуг, какую блузку, платье или туфли купить, с кем дружить -только с отцовского благословения. Он использовал любую возможность, чтоб побывать с дочерью в театре, кино, музее, в домах творчества, мужской компании. Она была всеобщей любимицей, как говорят, своим парнем, полноправным членом мужского сообщества. Отец души в ней не чаял, оберегал её, обожал, любил. В то же время был строг, не терпел фальши, боже упаси, обмана, даже в мелочах. Тамара и по сей день радуется тому, что судьба обошлась с ней так милосердно, подарив любящего отца. Прошли годы, но в её характере, в общении с людьми по-прежнему осталась некая мальчишеская непосредственность, лёгкое схождение с окружающими.
Под равномерный стук колёс электрички, анализируя, сопоставляя, задыхаясь от воспоминаний, Виктор Иванович многое не может понять. Не может и всё тут. Трудно сказать, была ли Тамара год назад счастливой, когда повстречалась с ним. Иначе как объяснить: он от всей души говорит ей, что она ему дорога, а в ответ слышит: « Это точно?» Или без всякой на то причины вдруг спрашивает — любима ли она? Значит, не до конца поверила ему, сомневается в своём счастье, или адресовала эти слова в недавнем прошлом другому мужчине. Попробуй, разберись. Наверное, не покидают её воспоминания, по всей вероятности, более приятные, трогательные, запоминающиеся. А может, и сам он виноват, обделил ласками, не смог устроить женщине праздник. Она нуждалась в соучастии, сострадании. Он же своим невниманием, своими обидами, ревностью лишь усугублял возникшую ситуацию. Виктора Ивановича тревожила лишь одна мысль: значит не люб он ей. Иначе чем можно объяснить перемену настроения: улыбается, шутит, веселится и вдруг беспричинно уходит в себя. Значит, опять возвращается к прошлому, оно не покидает её, крепко держит в своих объятиях. «Что-нибудь случилось?» — спрашивал он в эти минуты. «Нет-нет, всё хорошо».
Сомнения, тревоги не покидают Виктора Ивановича — что-то Тамара не договаривает. А вдруг ниточка, соединяющая их сердца, возьмёт и порвётся от любовных перегрузок. Нелегко любить такую женщину, ещё труднее покорить её сердце. Тут и от него многое зависит. Забыл он простую истину: женщина расцветает, как цветок поутру, лишь тогда, когда обогрета мужским теплом, лаской, чувствует надёжное мужское плечо. Только в этом случае она возвращается к полноценной жизни — счастливой, радостной, удовлетворённой. Даже кактус, цветок довольно колючий, неприхотливый в уходе, расцветает, если его очень любить. Так и в жизни. Однако не всем дано испытать это божественное, самое прекрасное и нежное чувство. Хотелось, рассуждал Виктор Иванович, чтобы любовь — это высокое чувство, ради чего живёт человек, прочно поселилось в их душах. Виктор чувствовал необыкновенный прилив сил. И Тамара стала ощущать себя любимой и желанной. Он был нужен ей так же, как и она ему. Оба не представляли, как раньше жили друг без друга. Они обязательно будут вместе. А все глупые и нелепые препятствия, которые по какой-то злой прихоти судьбы оказались у них на пути, развеются как дым. По — другому и быть не может, потому что они созданы друг для друга. Тогда совсем непонятно почему он в эти минуты одинок, раздавлен. Неужели случится нечто подобное, как на заре юности. Тогда он, ещё мальчишка, влюбился в одноклассницу. Первая любовь — это незабываемое чувство, память о котором остаётся на всю жизнь. Счастье, если она дарит взаимность. А если нет? Так и случилось с ним. Для него первая любовь оказалась мучительной и безответной.
Электричка, между тем, спешила в Москву. Зачем ты так торопишься? Умоляю тебя, погоди. Дай успокоиться. Слышишь, к тебе обращается ветеран! Был бы в парадном генеральском мундире с орденами и медалями на груди, тогда, быть может, и сбавила ход. Прошу тебя, остановись! Дай человеку выйти, вдохнуть глоток морозного воздуха. А электричка всё бежит и бежит. Виктору Ивановичу спешить некуда, ведь в Москве его никто не ждёт. Так получилось по жизни. В эти грустные минуты он вспомнил свою родную деревеньку, затерявшуюся в лесах. Здесь он родился, вырос, возмужал, окреп. После семилетки — ремесленное, служба на Тихоокеанском флоте, затем военное училище, многолетняя служба в Сибири и на Севере, затем в Москве. Но он обязательно приезжал на малую родину, чтобы уже на сельском кладбище поклониться матери.
Эти воспоминания сменились картинками первых вечерних прогулок с Тамарой. Сейчас он сожалел, что как-то по-пижонски, взахлёб рассказывал о своей разухабистой юности. Видно хотел показать, каким он парнем был. Ну и что из того, что с зыбки пас коров, боронил, выпивал по праздникам. Не просохло на губах материнское молоко, а он уже сквернословил, курил, лазил по чужим огородам, случалось, дрался, играл в карты. Этим Тамару не удивил, она осталась равнодушной и безучастной. Ей трудно понять послевоенную деревенскую жизнь. В те годы она была ещё ребёнком, воспитывалась в интеллигентной московской семье, а повзрослев, получила высшее образование. Всю жизнь посвятила воспитанию молодых музыкальных дарований. Похоже, размышлял тогда Виктор Иванович, Тамара и решила, что он не её партия. Зачем он ей нужен? Тем более и возраст почтенный и со здоровьем неважно. Он всё больше приходил к мысли, что Тамара недосягаема для него — хорошо воспитанная, умная, тактичная, выдержанная, да ещё и очень красивая женщина. Какого же было её удивление , когда на вечере знакомств отдыхающих узнала, что он, Виктор Иванович, ветеран боевых действий, генерал, кандидат наук. Заслуженный работник культуры РФ, член союза писателей России. За участие в афганских событиях награждён боевым орденом.
Спустя два дня состоялся, как ему показалось, по — особому заинтересованный, душевный разговор. Во время прогулки рука Тамары уютно уместилась в его руке. Они, медленно двигаясь в сторону соснового леса, наслаждались окружающей красотой. Погода была не по — зимнему тёплая, безветренная. Он радовался приветливой улыбке, нежному, успокаивающему голосу Тамары. Оказывается, нарушила она предвечернюю тишину, у тебя интересная жизнь. Об этом раньше почему-то умалчивал. «Расскажи, как военные журналисты становятся генералами?» «Рассказать-то можно, — откликнулся Виктор на просьбу своей спутницы. — За сорок лет службы ой как много пришлось испытать, тут и десяти подобных прогулок не хватит». «А разве мы куда-то торопимся,- ласково, тихим голосом, с некоторой хитрецой в глазах перебила она Виктора.-У нас всё ещё впереди, не правда ли?» Ну, что ж, начну, пожалуй, с главного.
Служил кочегаром на боевом корабле Тихоокеанского флота. Возглавлял комсомольскую организацию, стал коммунистом. Флот направил на учёбу в Высшее военно-морское училище. Пятнадцать лет трудился в армейской газете Сибирского военного округа от корреспондента до редактора. Окончил Иркутский университет, защитил диссертацию. Свыше тридцати лет отдал службе в военной печати.
— Значит, матрос, к тому же кочегар, — не унималась Тамара. — Этого в моей жизни ещё не было.
Несмотря на иронию в её словах, Виктор Иванович почувствовал глубокую заинтересованность в его судьбе. Ему захотелось откровенно поведать о всех перипетиях своей жизни. О первой командировке по Сибири и островам Северного Ледовитого океана, о страшной трагедии в Армении во время землетрясения, о мужестве и отваге наших воинов в горах Афганистана, о строительстве сквозь тайгу , по болотам и вечной мерзлоте Байкало-Амурской магистрали — за плечами сотни командировок. Сегодня он спешит в аэропорт, чтобы улететь в Норильск, посетить Диксон, заполярный Тикси, Якутск. Не успел прибыть в редакцию, а его уже ждёт поездка в Забайкалье. Такое напряжение в журналистике не спадало многие годы. То он летит в Абакан, то собирает походный чемоданчик для поездки на манёвры в Белоруссию, то первым армейским бортом направляется в Баку -там объявлено чрезвычайное положение. Сколько часов он провёл в поездах, самолётах, армейских уазиках и даже на оленьих упряжках — разве можно подсчитать? Виктор Иванович сожалел, что редко бывал в семье. Сын рос без отцовской опеки и ласки, получая от отца лишь игрушки и подарки из разных городов и заграничных командировок. Виктор Иванович всю жизнь был предан журналистике. Она стала смыслом его жизни. Он хорошо помнит удивительный миг, когда был сделан первый, пусть робкий, шаг в свою мечту, романтику газетных строчек.
Электричка, прошу тебя, не спеши. Ради бога не спеши, дай собраться с мыслями, осознать правильно ли поступаю? Внутренний голос подсказывал, что Тамара нужна ему. Она отзывчива, добра, внимательна. С ней легко и непринуждённо. Она единственная, неповторимая, всегда желанная. А если уж полюбит, будет спасать тебя до последнего. Из огня. Из беды. И уж, конечно, из воды. Нет, женщину, ради которой живу и страдаю, никак нельзя терять. «Я должен её видеть!» — твёрдо решил Виктор Иванович. Где-то в глубине души он сетовал — и не без оснований, что поторопился, уехал без объяснений, точнее, сбежал, как трус. Он всю жизнь искал её. И нашёл. И вдруг теряет. Её надо непременно увидеть. И вдруг соловьиная трель мобильника заставила его встрепенуться. До боли знакомый, чуть хрипловатый голос: « Виктор, ты где? В электричке? Что же не предупредил меня? Возвращайся. Я люблю тебя и только тебя». Тихим голосом, чтобы никто не мог подслушать и украсть у них великую тайну, Виктор Иванович шепчет в телефонную трубку: «Я люблю тебя, ангел мой».