Как привязать буренку к импортозамещению

Свою определенную линию гнет телевидение, ненавязчиво навязывая идеи людям, разучившимся либо ленящимся мыслить самостоятельно. Исподволь внушают, что дела идут неплохо, предлагают радоваться чему-то неопределенному, находящемуся вне зоны нашей видимости, тому, что невозможно ни подтвердить, ни опровергнуть.
Хотя бы иногда надо спускаться на землю и оценивать, что происходит с нами, вокруг нас.

Наверное, многим интересно, как мы, наш район, сельскохозяйственный, кстати, вписываемся в это самое «импортозамещение» и как привязать к нему краснохолмскую буренку?
В большом магазине встретил знакомого, работавшего специалистом в колхозе. Вертит в руках упакованное молоко, рассматривая срок годности (видимо, научен телевизором, как выбрать более натуральный продукт?).
- Когда-то держали двух коров, теперь на подворье — пусто. Внуки приехали, молока захотелось, — обращается ко мне сельский житель.
- А почему не купить у местных? Деревня у вас большая… — интересуюсь у собеседника.
- Деревня большая, да коров-то осталось, — говорит он, загибая пальцы на руке, — всего пять.
После этого разговора, бывая в еще достаточно людных деревнях, спрашиваю: сколько коров в личных подсобных хозяйствах (ЛПХ)? Действительно, даже на центральных усадьбах бывших или действующих коллективных хозяйствах осталось не больше числа пальцев на одной руке. И поголовье это, как заверили компетентные люди, продолжает сокращаться.
Едва ли не ежедневно вижу женщин на велосипедах, навьюченных сумками, в которых банки с молоком. Его из близлежащих деревень они везут в районный центр, как правило, по определенным адресам. И цена за год, несмотря на санкции и заметно подешевевший рубль, не выросла. На вырученные деньги часто покупают хлеб, другие продукты питания.
Если это и есть импортозамещение по-краснохолмски, то надо об этом так и говорить, стирая лоск с замысловатого словечка.
Еще меньше пахнет импортозамещением на колхозных фермах (там, где они остались). Неуклонно снижающееся количество коров, измельчавшие надои, не ахти какое качество молока – приметы упадка отрасли, а не ее подъема. Нынешним летом рекорд-но упали закупочные цены на молоко и близко расположенные предприятия переработки (в Сонково и Бежецке) не слишком-то и рады продукции: привезли так ладно, а нет – так и не надо.
В общем, к увеличению на рынке объемов краснохолмского молока, как отечественного продукта, что, насколько я понимаю, и подразумевает импортозамещение, стимулов пока нет – не по ценообразованию, не по каким-то дополнительным мерам поддержки.
Провинциальная жизнь катится по своей колее, при любой власти и строе. Если это сельское подворье, то корова для себя, она – кормилица, излишки молока, творог — на продажу. Тем же принципом существуют огороды: обеспечить себя овощами, в первую очередь картошкой — святое дело. Организацией излишек, как это было в прежние времена, никто не занимается. Да и стремление продавать у многих поиссякло. Активность 90-х годов прошлого века, когда краснохолмцы распахивали участки под картофель по берегу реки и за метеостанцией, быстро улетучилась. Большинство это дело забросило. Предпосылок для нового всплеска активности пока не наблюдается. Население стареет. Более молодое поколение не особо горит желанием копать, полоть и поливать грядки.
Тот факт, что даже сельские жители потребляют «магазинные» молоко, сыр, творог, яйцо куриное и овощи, уже не вызывает удивления.
Один из моих знакомых речи политической или патриотической интонации обрывает предложением: «Ребята, заведите корову!». Не, это хлопотно, тяжело, нет большой выгоды, а маленькую «срубим» на шабашке.
Или попробуйте советовать покупать отечественный товар, если он уступает заморскому по качеству. Что вам ответят?
Ясно, что слабеющие колхозы, не избалованные поддержкой фермеры, низко рентабельные личные подсобные хозяйства не могут играть главные роли в процессе импортозамещения. Так на кого ставка? На крупные агрохолдинги.
Поводом для более глубокого изучения темы послужил звонок читательницы газеты, которая интересовалась могут ли ограничить количество скота на личных подворьях, не попадет ли под «раздачу» ее односельчанка, имеющая несколько коров и обеспечивающая деревенских молоком. Во многих средствах массовой информации, в том числе газетах, вопрос живо обсуждается. Вкратце о сути. Ведение личного подсобного хозяйства не считается предпринимательством и налоги, кроме земельного и имущественного, не платятся. Иные из фермерских хозяйств прекращают свою деятельность, переходя в разряд ЛПХ. При этом численность скота остается прежней. Поэтому и возникла идея установить лимит на скот и птицу в ЛПХ. Озвучил ее ставропольский губернатор, а премьер Медведев дал поручение Правительству. Отзывы на эту инициативу критические и даже резкие. Называют ее «второй коллективизацией», но в интересах крупного бизнеса, агрохолдингов, для которых ЛПХ – путающийся под ногами конкурент.
Как это получается на деле – известно. Из-за африканской чумы ликвидировано поголовье свиней в колхозах и ЛПХ. А теперь в соседнем районе строится огромный свинокомплекс, нанося урон экологии и изводя жителей близлежащих деревень неприятным запахом. Такое вот, с позволения сказать, импортозамещение.