Путешествие в краснохолмское детство

Летом 2021-го впервые за 40 лет я побывала в городе Красный Холм, с середины XVI века по 1776 год – село Преображения Спасова да Животворные Троицы на холме.

Отсюда идут корни нашей семьи по материнской линии. Здесь росла с младенчества до пяти лет, позже школьницей проводила каникулы.

В семидесятых родители переехали на Кубань. Пока они пытались наладить жизнь, меня растили краснохолмские прадедушка с прабабушкой – Василий и Устинья Зерновы. Счастливое было время! В начале восьмидесятых прабабушки не стало, Василия Ивановича забрала к себе одна из дочерей, проживавшая тогда в другом конце региона.

Возвращение в Красный Холм, пусть даже гостевое, на денёк-другой, стало навязчивой идеей, почти несбыточной мечтой относительно недавно. В молодости иные интересы и переживания отодвигали тоску по малой родине на второй план. Но с возрастом обострилось желание пройтись по краснохолмщине, поклониться взрастившей меня земле.

Кровной родни в городе не осталось, но сохранились добрые отношения с четой Петровых, много лет друживших с моей мамой.

Паломничество совершила в милый сердцу уголок, включив Красный Холм в маршрут турне по местам семейной истории. Компанию составила племяшка – девятилетняя дочка младшей сестры. Вероника, как и её мама, родилась на юге и впервые путешествовала за пределы Краснодарского

края.

Из Твери выехали, как и когда-то в детстве, на стареньком автобусе. Знакомую тряску по ухабистой дороге ощутила хорошо. Пассажиры изнывали от 20-градусной жары, а мы, приехав из кубанского пекла (+36 градусов и более в тени), грелись под солнечными лучами, пробивавшимися сквозь наглухо задёрнутые шторы на окнах и щели в потолке.

Краснохолмский вокзал, на мой повзрослевший взгляд, уменьшился до размеров пластиковых домиков, которые устанавливают на детских площадках. Но – всё те же деревянные кружева по фасаду, то же соседство автотрассы с железнодорожным полотном. Словно время повернуло вспять, на четыре десятилетия тому назад…

Мамину подругу юности тётю Раю – Раису Сергеевну Петрову – узнала сразу. Детское сознание отлично запечатлело в памяти её образ: большие добрые глаза, открытая улыбка, по-матерински тёплая речь. Она встречала нас с супругом Виктором Владимировичем, к нему душа тоже потянулась с первых минут знакомства.

Ехали по центральной улице «на гору», как говорила моя прабабушка. Конечно, город изменился, но не настолько, чтобы не узнать его после сорокалетней разлуки. Петровы попутно проводили обзорную экскурсию, я пыталась вспомнить знакомые места.

– А здесь музыкальная школа, кажется, была? – уточнила, немного сомневаясь в догадке.

– Совершенно верно! Теперь это Детская школа искусств, – подтвердили Петровы. – Надо же, столько лет прошло, а ты помнишь…

И вот она, колокольня – всё, что осталось от Троицкого собора. Построена за 100 лет до моего рождения – в 1870-м. Своеобразный городской ориентир во времени и пространстве. А из-за того поворота мы с прабабушкой выходили на перекрёсток, где по сей день действует некогда ультрасовременный магазин в два этажа. И вот… Прошлое стремительно возвращалось ко мне пролетавшими мимо окон городскими видами.

Подъехали к дому Петровых. Едва вышла из машины, всей грудью вдохнула в себя краснохолмский воздух – свое-

образный микс ароматов луговых трав и флоксов с тонкими оттенками запахов печного дымка, банных веников и леса. Крыжовник, смородина, огурчики – с детства любимыми садово-огородными лакомствами угостилась, как говорится, «с куста».

Вся моя сущность ликовала: «Здравствуй, родина моя!». В таком состоянии провела последующие четыре ночи да три дня. Петровы по-отечески окружили вниманием и заботой. Племяшка с первых минут знакомства признала их не иначе как дедушкой и бабушкой, а они её баловали, как родную внучку.

Раиса Сергеевна была нашим гидом. Вместе мы совершали пешие экскурсии по городу, во время которых практически каждый архитектурный объект давал ей повод для рассказа о краснохолмской истории, о том или ином событии из жизни наших семей. Беседы о былом продолжались и дома, прерываясь лишь для решения бытовых вопросов. Искренне жаль времени, потраченного на сон, но тут уж ничего не поделаешь.

По утрам вставала чуть свет, выходила в сад и наслаждалась местным воздухом, умилялась щебету пичуг, стрекотне насекомых, капелькам росы и прочим земным мелочам. Ценить всё это научилась у прабабушки-богомолицы. Ровесница ХХ века, она и в атеистические годы жила с верой в Бога, с любовью ко всем его твореньям.

По рассказам Раисы Сергеевны, родовое село её предков и Зерновых – Михайловское – располагалось в 25 километрах от Красного Холма. Его основала барыня Карякина на высоком и живописном берегу реки Могоча в виде треугольника – две улицы и набережная окаймляли площадь. В центре села стояла церковь. Здесь же рос огромный дуб в пять обхватов, под ним собиралась молодёжь и веселилась под гармошку.

За Михайловским река извивалась по низине, местные жители лужайки в её изгибах называли «кривулями». Отличные угодья для сенокоса!

Василий и Устинья Зерновы жили богато, в большом доме. Вырастили четырёх дочерей, две из них стали учительницами. Старшая – Анна – вышла замуж за уроженца одного из соседних сёл офицера Арсения Сычёва. Оставшись после окончания Великой Отечественной войны служить в составе своей части в Германии, во время отпусков он приезжал в родные места.

В пору ухаживаний за Анной Васильевной мой будущий дед привозил заграничные подарки. Когда у них стала подрастать дочь Светлана (моя мама), гостинцы перепадали и местной детворе.

В Красный Холм пригласил переехать Зерновых их бывший односельчанин Сергей Петрович Кузнецов, председатель здешнего колхоза. Его могила расположена невдалеке от центрального входа на городское кладбище. Чуть поодаль, также по левую сторону дорожки к небольшой церквушке – захоронение краснохолмского купца 2-й гильдии Василия Матвеевича Бородавкина.

Пешую прогулку сюда совершили во второй день пребывания в городе. Попутно в моей памяти всплывали картинки из детства. Храм святителя Николая – небольшое белёное здание со следами запущенности, когда-то казался мне огромным и величественным. Вспомнилось, как причащалась здесь, но потом пришлось держать этот факт в строгой тайне.

По рассказам старших, таинство моего крещения батюшка совершил на дому, в строгом секрете от всех. Такие были времена… К сожалению, могилок прабабушки и дяди Толи Доронина (мужа Нины – младшей дочери Зерновых) не нашли. Раиса Сергеевна по памяти указала место, где обнаружили два заброшенных захоронения без крестов и именных табличек. Ограждённые одинаковыми фрагментами металлического заборчика, они поросли травой в человеческий рост, подступ к ним преградили более поздние места упокоения горожан. Решила для себя, что смогу точно установить место, где окончили земной путь родные, и привести могилки в порядок. Но на деле оказалось не всё так просто…

Покинув место памяти и скорби, на время расстались с Раисой Сергеевной. Она отправилась готовить обед, а мы прогулялись по памятным местам моего детства.

Улица, которая ныне носит имя Чистякова, начинается от железной дороги. Ноги сами несли по знакомой дороге – к бывшему подворью Зерновых. Вокруг почти ничего не изменилось, разве что пластик заменил дерево на окнах, дверях и обшивках внешних стен некоторых домов. Новостроек мало. В каждом дворе, как прежде, – поленницы. Неожиданно быстро оказались в самом начале улицы (в детстве этот путь казался бесконечным).

Поднялись к железнодорожному полотну. Оттуда открылся вид на луг, где собирали с бабулей конские «лепёшки» – для удобрения огорода, на реку Неледина и мост через неё. Путь по этим рельсам и шпалам – кратчайший от вокзала и много раз мною в детстве пройденный. «Включила» физическую память, акцентируя внимание на деталях. Племяшка заскучала, мало радуясь перспективе продолжения поиска, и склоняла меня к походу в магазин – за вкусняшками. Пообещала ей, что обязательно побалуем себя после того, как найдём искомое.

Спускаемся с насыпи, доходим до поворота, через 2-3 дома за ним ливнёвка переходит в небольшой прудик. А рядом дом на двух хозяев, стены которого выкрашены в салатного оттенка цвет. Здесь жил мой друг и ровесник Володя Лебедев, отсюда рукой махнуть вдоль другой ветки водоотводной канавы! Помню, ежегодно дедушка Вася расчищал её участок напротив своего дома и углублял круглую яму-водосбор-

ник.

Вот оно, место, где стоял дом Зерновых! Но вместо него уже стоит новостройка. Позвали хозяев, вышел молодой мужчина, пояснил: «Купили развалюшку, построились, о прежних жильцах ничего не знаю». И посоветовал обратиться к хозяйке дома, стоящего на противоположной стороне улицы.

Проживающая там 85-летняя баба Валя Соловьёва встретила приветливо. Она, конечно же, знала семью Зерновых. Вспомнила и меня маленькую, но очень смутно. Порекомендовала ещё пару адресов коренных жителей улицы – может, они что вспомнят? Прислушались к её совету, но беспокоить никого более не стали. Ведь цели-то своей достигли – нашли место, где стоял дом предков.

Беседовали с бабой Валей в благоухании флокс. Эти цветы на Кубани «горят» под солнцем, не успев раскрыться во всём своём очаровании. А здесь им комфортно. Флоксовый аромат последовал за нами, когда распрощались со старушкой, и шлейфом сопровождал по всему городу.

Магическим свойством обладает центр этого провинциального городка – сюда буквально тянула какая-то неведомая сила. Почти нетронутая старина, «приукрашенная» современными вывесками и зданиями, молчаливо напоминала о былом.

Торговые купеческие ряды дореволюционной постройки. Помню бесконечные очереди за дефицитными товарами, список которых в предзакатной поре СССР был довольно ёмким. К примеру, приобретённые в овощной лавке зелёно-бурые помидоры бабушка раскладывала на окнах, где они дозревали до буро-кисловатого состояния. Их вкус не сравним со вкусом кубанских томатов, но именно его мне так теперь не хватает…

В какой-то степени всё изменилось здесь за истекшие 40 лет, но встречались и знаки-напоминания о прошлом. Зачастили с племяшкой в ларёк, где продавцы восточной внешности предлагают шаурму, чебуреки и прочие фастфуды. Веронике – мороженое в голубой глазури со вкусом жевательной резинки, мне – просто побыть там чуток.

Оказалось, на том месте стоял ларёк «Союзпечать», в котором работала моя двоюродная бабушка Ольга Васильевна Киселёва (Зернова). Бывало, и я помогала ей продвигать свежую информацию в народ. А особенно запомнились билеты денежно-вещевой лотереи, которые мне дозволялось подержать в руках.

Напротив торговых рядов расположен благоустроенный сквер. Детская игровая площадка, мемориальные знаки в честь земляков – героев военной истории, меценатов, видных деятелей науки и образования, культуры и спорта, труда и общественной жизни краснохолмцев.

Красиво, торжественно, познавательно – достойно! Всего этого в своём детстве не помню, в семидесятых для меня это место – поросший сиренью бывший церковный двор. Проходя мимо него, баба Устя тайком крестилась и что-то нашёптывала. Она не пыталась мне что-либо внушить, настроение родного человека передавалось интуитивно.

Побывали и в белокаменном владении (со слов краснохолмцев) теле-доктора Александра Мясникова – одной из двух соседствующих построек на улице Коммунистической. Это здание и другое – деревянное – построил его прадед – земский врач и местный общественный деятель Леонид Александрович Мясников. Здесь же родился дед и полный тёзка – один из докторов Сталина, академик Александр Леонидович Мясников.

В деревянном ажуре ныне покоится городской музей, но в него мы не попали. Может, ещё доведётся как-нибудь? В каменных стенах изначально была частная больница Мясникова, в советский период – типография и редакция газеты «Сельская новь». Сегодня здесь реконструируются внутренние помещения. Боковой вход ведёт на второй этаж, в вотчину газетчиков. Не отказала себе в удовольствии – познакомилась с коллегами.

По другую сторону торговых рядов, практически на вершине холма, площадь. Конечно же, запечатлели друг друга на фоне установленного там в 2018 году памятного камня, в честь 500-летия Красного Холма. Зашли в Дом народного творчества, где когда-то работала Раиса Сергеевна (ДК) – в детстве он казался мне настоящим дворцом вечного праздника. Но, то ли будний день, то ли антиковидные ограничения сказались, во время нашего визита здесь было как-то уныло. Однако фотографии на стендах убедили в обратном.

Пешую прогулку вдоль реки Неледина совершили вдвоём с племяшкой в первой половине заключительного гостевого дня. Прошлись в границах нескольких городских улиц по Заречному парку – в одну сторону, вернулись по другому берегу вдоль жилых домов.

Первым делом спустились к реке там, где был пришвартован некий мини-паромчик – баба Устя называла такую конструкцию «мостки». Помню, как на них женщины полоскали бельё, стирали половички. Кстати сказать, на обратном пути мы застали местную жительницу за таким же занятием.

Река извилисто уходит в обе стороны, вдоль берегов жёлтые и белые кувшинки, ряска и другая растительность. Зашла на мостик, деревянная конструкция дальним от берега и не закреплённым опорой краем тут же чуть притонула, что вызвало у племяшки неподдельный страх. И это понятно – на Кубани другие мостики.

Спугнули утиную семейку. Почти ручные птицы не улетели прочь, а принялись сновать вокруг по воде. Говорят, кто-то их прикармливает и создаёт условия для зимовки. Милая исто-

рия.

Казалось, что тут было так всегда, только уменьшилось в размерах с годами… Но выяснилось, что нет больше лодочной станции. А четыре десятилетия тому назад мне довелось не раз пройти по реке на малом вёсельном судне. Особенно запомнился год, когда в доме Зерновых собралась наша большая семья: четыре их дочери с мужьями, шестью детьми и внучатыми потомками. Из правнуков были я – старшая в этом поколении, да Дима, внук переехавшей вслед за мужем в Украину Александры Васильевны Максимовой (Зерновой). В семейном архиве хранится фото нашей с ним речной прогулки.

Отмахнулась от нахлынувших воспоминаний и повела племяшку на другой берег – в парк. Там полным ходом шла реконструкция, но уже просматривались очертания современного паркового ландшафта, под который повсеместно «причёсывают» городские зоны отдыха по всей России. Лавочки, фонари, тротуарные дорожки – всё это удачно вписывается в прибрежный живописный вид. Особый шарм придают этому месту возрастные берёзки, ели и другая растительность, бережно «обойдённая» строителями.

Сюда перешли и возвратились обратно по лавам (местечковое название навесного моста). Реакция племяшки – испуг. Ходить по шаткой поверхности, под которой течёт река, Веронике пришлось впервые. Таких мостов в степной части Кубани, где мы, собственно, и живём, не принято строить. А когда-то и я также судорожно хваталась за поручни и старалась поскорее перебежать на другой

берег.

Прошли мимо прибрежных зарослей ивняка. Примерно в таких прадедушка заготавливал лозу, из которой плёл корзины. И ещё много диковинных для южан растений увидели у реки. Практически про каждое вспомнилась история, рассказанная когда-то прабабушкой…

P.S. Как же стремительно пролетели дни нашего визита в Красный Холм! Как же знакомы увлажнение глаз, першение в горле и страстное желание повернуть время вспять при одной только мысли «Вот зайдём в автобус и…». Но пришлось всё-таки собрать чувства в кулак и распрощаться с любимым городом и краснохолмцами.

Надеюсь, ещё свидимся…