Алексей Самсонов, председатель

- Я сейчас еду в Красный Холм, — сказал Алексей Павлович по телефону. – Приходи на рынок в торговые ряды, там и встретимся.
Через час нашел Самсонова в хозмаге. Он отбирал и пересчитывал цепи для привязи бычков. В корпункте, а попросту на моей квартире, мы переговорили, вчерне набросали материал. Оставалось положить его на машинку. Заканчивая, я не удержался:
- Алексей Павлович, — говорю ему, — в колхозе завхоз опытный. В крайнем случае, Ваш заместитель по животноводству мог бы приехать в хозмаг. Председательское ли дело цепями заниматься?
Самсонов прищурился, немного подумал, эдак снисходительно улыбнулся. Наверное, хотел сказать, что я еще “зеленый”, но удержался.
- Видишь ли, — сказал он, — в председательском деле нет мелочей. В колхозе, как и в любой семье, должен быть хозяин. И люди должны знать, что он все видит, заботится о них, бережет каждую артельную копейку. Не обижусь, если кто-то и назовет меня жмотом.
Я не преминул воспользоваться моментом:
- В Весьегонском районе, — говорю, — есть тоже такой прижимистый председатель.
- Знаю, Григорий Иванович Торопыгин в “Новой жизни”. Нам вместе Золотые Звезды Героев труда вручали.
- Колхоз по многим показателям вашему не уступает. У них есть кое-что перенять. Не хотел бы “Актив” бросить вызов “Новой жизни” – Герой Герою, и посоревноваться?
-      А что? – приостановился Самсонов. – Идея хорошая. С Григорием Ивановичем можно потягаться. Знаешь что? Приезжай через неделю, 5 ноября, в колхоз, мы новый Дом культуры открываем. Октябрь отмечаем. Там и решим вместе с колхозниками.
В назначенный день в Большое Рагозино вез меня словоохотливый и все знающий колхозный шофер Евгений Леонтьев. Из первых рук я узнал много интересного, о чем раньше был только наслышан. Дело в том, что в послевоенные годы в нашей семилетке математику преподавала учительница родом из Большого Рагозина. Она часто бывала на родине, хорошо знала Самсонова. Учительница была агитатором в нашей деревне. Завершая беседу о текущем моменте, она обычно рассказывала о колхозе «Актив», его делах и успехах, жизни колхозников.Моим односельчанам приходилось только завидовать: после войны нашей деревне не везло на руководителя, один пришлый пьяница сменял другого.
В “Активе” обстояло все по-иному. Здесь, кроме Самсонова, не знали другого председателя. В 1929 году, как только организовался колхоз, семья Алексея Павловича вступила в него, а через год с небольшим его избрали председателем. С тех пор бессменно (не считая двух лет работы на льнозаводе и плюс фронт) Самсонов руководил колхозом до последнего дня своей жизни. Начинали с восемнадцати хозяйств, а в конце пятидесятых годов в “Актив” влилось пятнадцать деревень – два тогдашних сельсовета. И не управиться бы никогда с такой махиной, если бы не взаимное доверие колхозников, сознание ответственности за дела коллектива и бесспорный авторитет, сложившийся за годы безупречного служения людям.
Сам он, худощавый, всегда чем-то смахивал на Чапаева, хотя в характере и не было той знаменитой горячности. Наверное, роднила его с образом Героя гражданской войны та крестьянская непосредственность в общении с собеседником, за которой скрывались и пытливый ум, и житейская мудрость.
Авторитет председателя складывался годами. Евгений Леонтьев рассказал такой случай, имевший место в послевоенную зиму. Колхоз отправлял первую партию льна государству. Как тогда было принято, снарядили “красный обоз”, с плакатами и флагами. Выехали затемно, чтобы поспеть раньше других. Во главе обоза на передней подводе ехал председатель. Безусловно, настроение у всех было торжественным.
И вдруг в середине пути один из молодых колхозников вырвался со своей подводой на обочину, по сугробам обогнал обоз и покатил впереди всех. Самсонов крикнул парню, чтобы остановился, но тот, видимо, не расслышал. Тресту на льнозаводе сдали первыми, качество продукции было признано отличным, благополучно все вернулись домой. А на другой день по колхозу разнеслась весть, что правление по предложению председателя оштрафовало того самого очень резвого молодого колхозника.
- За что же штраф?! – недоумевал парень. – Я же…
- Не якай, а сядь и слушай, — осадил председатель. – Тебя наказываем не за то, что меня обогнал, а за то, что коня не берег. Думаешь, я не мог бы свою лошадь подстегнуть? Или другие? Но ведь на ней надо не один день работать. Думаешь ли ты об этом?
Парню нечего было ответить председателю.
Когда Самсонова избрали депутатом областного Совета, в своей биографии он записал: “С октября 1941 года по сентябрь 1945 года – рядовой 93-ей стрелковой дивизии. С октября 1945 года – председатель правления колхоза “Актив”. Но Алексей Павлович не любил говорить о минувшей войне. И когда вспоминали об этих тяжелых для страны временах, лицо его мрачнело, на лбу резко очерченные морщины собирались в складки.
Тверскому крестьянину, как и всем советским людям, пришлось пережить и горечь поражений, и радость победы. Свой боевой путь рядовой Самсонов начал на Кавказском фронте. Он быстро овладел опасным мастерством минера, не раз успешно выполнял боевые задания. Но однажды нелепая случайность во вражеском тылу подкараулила группу бойцов, в составе которой был и Самсонов. Тяжкие дни плена в Комаровских лагерях на территории Польши. От постоянного недоедания вес солдата доходил до 37 килограммов. Но все равно Самсонов бежал из лагеря навстречу наступающим советским войскам. И снова на передовую с автоматом в руках, брал Берлин, дошел до Эльбы.
Долго еще снились Самсонову кошмарные дни, не давала память спать даже в самые напряженные дни полевых работ. А забот у председателя было, как он любил выражаться, воз и еще маленькая тележка. В работе он постоянно опирался на коммунистов. Колхозная партийная организация была одной из самых крупных и боеспособных в Краснохолмском районе. Лучшие люди деревни были коммунистами и вели за собой коллектив – один из лучших в области. Неудивительно, что присвоение председателю звания Героя Социалистического труда колхозники встретили с большим удовлетворением. Алексей Павлович заслужил это – таково было единодушное мнение.
Не имея специального образования, Самсонов хорошо знал технологию сельскохозяйственного производства. Он чутко относился к новому, но не терпел административного вмешательства в его дела, а тем более нажима сверху. Каждое новое веяние он проверял, и не один раз, и только увидев зримый, ощутимый эффект, внедрял на поле или ферме. Никакие начальственные указания на него не действовали, если он был убежден в своей правоте. Для многих “радетелей” за развитие сельского хозяйства он был неудобной фигурой.
Колхоз “Актив” не бедствовал с транспортом. Он сам мог купить любую автомашину и получал их в виде премий на Всесоюзной сельскохозяйственной выставке. Однако председатель садился в “Волгу” или “Москвич” в самых редких случаях, при дальних служебных поездках. По деревням он обычно ездил на мотоцикле, в районный центр добирался на попутном грузовике, а чаще всего на “бочке” – автоцистерне, что ежедневно ездила на головной молокозавод за сывороткой и обратом. А легковыми автомобилями пользовались в основном колхозники: кому гостей на станции встретить, а кому и в гостях у родственников побывать.
...За мной, как за представителем безлошадной областной прессы, Алексей Павлович тоже прислал колхозного “Москвича”. Наши разговоры с шофером (он больше говорил, а я слушал) не помешали вовремя прибыть в Большое Рагозино. Торжественно открылся Дом культуры. Секретарь парткома, он же заместитель председателя Н.П. Кадушкин, произнес пламенную речь в честь очередной годовщины Октября. Предложение потягаться силами с колхозом Героя Социалистического труда Григория Ивановича Торопыгина из соседнего Весьегонского района встретили дружными аплодисментами. Сразу же утвердили и делегацию для поездки в “Новую жизнь” во главе с председателем.
Могу утверждать, что соревнование между двумя прославленными коллективами было очень действенным. Жаль, что Алексею Павловичу не пришлось потом побывать на весьегонской земле. Тяжелая болезнь унесла его из жизни. А Дом культуры, который открывали накануне Октября, носит имя А. П. Самсонова.
В. ЛИПИН, 
г. Тверь.