Эти строки нам предназначались...

Они исправно показывают время, не отставая ни на минуту. Но вот уже четыре года часы ходят без своего владельца, в его как-то враз опустевшем доме.
Долгое время я никак не могла решиться разобрать вещи отца, рука не поднималась. Но когда-то это нужно было сделать. Бережно достала из кармана пиджака его боевые награды, документы к ним. Отложила в сторону старое зимнее пальто. И тут из каких-то потаенных недр выпал аккуратно сложенный, весь пожелтевший от времени, листочек. Развернула его и… И передо мной, как в старой киноленте, прошли события грозных военных лет. А главными героями были мой отец и его родной брат.
В стихотворной форме двадцатилетний Алексей Куликов в условиях военного аэродрома, где служил, в условиях блокадного Ленинграда, передал всю палитру чувств по отношению к брату, к родине, к ненавистным врагам.
Я позволю себе коротко остановиться на его довоенной и уже военной биографии, используя его же строки, в которых как бы остановилось время. Можно считать, что сам говорит с нами, сегодняшними.
Отец мой родился в деревне Василево Юровского сельсовета в 1920 году. Четверо ребятишек было в семье: две девчонки и два парня. Как и все деревенские ребята, они взрослели рано, постепенно втягиваясь в любую крестьянскую работу.
В свои 15-16 лет Алексей наравне со взрослыми косил высокие росные травы, заготавливал дрова, ухаживал за скотиной. Исподволь, наблюдая за своим отцом, за умелыми и сильными деревенскими мужчинами, начал приобщаться к плотницкому мастерству, пробовал класть печи, катать валенки, плести корзины. В грибную пору дня не проходило, чтобы не принес он из знаменитого деревенского лесочка под народным названием Пеган корзину рыжиков с волнушками, или отборных белых.
Привольно шла деревенская жизнь. Но в колхозе в те времена использовалась, в основном, натуроплата, деньги давали редко. И на семейном совете решено было, что Алексей и Дмит-рий поедут на заработки в Ленинград, чтобы помогать родителям и сестрам.
Исполнительные и трудолюбивые братья Куликовы быстро прижились в большом городе. Работать устроились на судостроительный завод А. Марти. Нормы выработки выполняли влегкую, даже почти не уставали. Юность и крепкое природное здоровье, да еще огромное желание все познать, всему научиться – это были их бесспорные козыри.

Я вспоминаю дни былого,
Как с братом
мы ходили на завод,
Старались обогнать
в работе мы один другого,
И, выходя, друг друга
ждали у ворот.
Текла привольно жизнь –
в компании вращались,
Ходили вечерами
в гости и в кино.
И так бывало, что домой
мы возвращались,
Когда за полночь
было уж давно.

Но привольная жизнь их оборвалась разом и навсегда. Буквально через десять дней после начала войны Алексея призвали на фронт.

И вдруг война
нагрянула внезапно,
Я на войну в июле уходил,
Чтоб грудью защищать
родное государство,
А брат – в завод работать,
не жалея сил.
Он провожал меня
до пункта сбора,
Шли, говоря о городе
родном,
Желали встречи нашей
и врагов разгрома,
И разошлись с мечтою
об одном.
Местом службы Алексея был определен военный аэродром близ Ленинграда. Как объект стратегического назначения, он был и объектом повышенной опасности, регулярно обстреливался фашистами, забрасывался листовками с предложением сдаться добровольно. Вражеские налеты чуть ли не ежедневно уносили жизни наших солдат. Алексея Куликова судьба хранила. За всю войну ни одна пуля не задела его, хотя однажды снайперским выстрелом был наповал убит его друг, с которым сидели рядом и разговаривали за жизнь…
Иногда Алексею доводилось выбираться в город. И очень радостными были встречи братьев Куликовых. В обоих жила уверенность, что эта нелепая война скоро кончится и все будет по-прежнему, но…

Но мечты так и
остались мечтами,
Уже надвинулась
блокада Ленинграда,
Я на защите города стоял,
И Дмитрий приезжал
ко мне, к стенам
блокады,
Родного брата
крепко я обнял.

Тогда братья Куликовы обнялись в последний раз. Каждому предстояло пройти свой путь. У Мити, как ласково называли его в семье, этот путь оказался трагическим и коротким. Однажды утром он как всегда пришел на завод, чтобы отстоять свою смену, но от сильнейшего истощения не смог подняться в цех. Митя присел отдохнуть на ступеньки, уснул и больше не проснулся. Шел парнишке в ту пору восемнадцатый год…
Перестал Алексей получать весточки от брата. Он, конечно, догадывался почему. Часто вспоминал Митю, их прежнюю жизнь.

Я помню, как с тех пор
прошло три долгих года,
Как утром шли
мы на завод родной,
Как провожал его потом
до стен завода,
Как скрылся за стеною
образ дорогой.
Этот дорогой образ, воспоминания о родителях, о родной лесной деревеньке грели сердце, и в то же время вселяли в душу огромное желание отомстить врагу за все то родное, святое, милое сердцу, что было поругано и растоптано.

Вот почему клянусь я
крепче мстить и драться,
И бить немецких
извергов, бандитов,
сволочей,
За муки моего народа,
за родного брата,
За то, чтоб засверкало
солнце нам светлей.

Можно приводить различные доводы о том, что послужило нашей бесспорной победе над гитлеровской Германией. А в этом послании моего отца, дошедшего до нас через 70 лет после войны, все просто. Для них, солдат Победы, понятие семья и родина – это единое целое. С таким настроем не победить было просто невозможно.
В послевоенной мирной жизни Алексей Михайлович Куликов долгие годы проработал в сельскохозяйственном техникуме и был всегда очень благодарен руководству, профкомитету за внимание к ветеранам.
А дома он просто не мог сидеть без дела. В его умелых руках любой инструмент – топор, пила, молоток, рубанок – просто пели, он обращался к ними, как бы играючи. Даже в возрасте 87 лет ухаживал за домом, огородом. И сына своего научил хорошо делать любую мужскую работу.
Участницей Великой Оте-чественной войны была и моя мать, Наталья Григорьевна Куликова. Все четыре года проработала она в качестве санитарки в эвакогоспитале, расположившемся в Красном Холме. Ей довелось видеть множество смертей тех, чьи имена высечены на обелиске братской могилы на городском кладбище, горько плакать от осознания того, что молодые, красивые ребята, чьи-то братья, сыновья, любимые уже никогда не перешагнут порог родного дома.
Моих дорогих ветеранов уже давно нет рядом со мной физически. Но они всегда со мной. Я мысленно советуюсь с ними, как поступить в том или ином случае, и получаю ответ. Я вижу отца. Вот он копает гряды по весне, вот укладывает в поленницу дрова, косит свой любимый бережок у реки… И все это так любовно, умело, бережно. Вот мать, прощаясь, машет мне из окна рукой, улыбается…
В день Победы я обязательно навещу их, но уже не в родном любимом доме, а на месте вечного упокоения. И снова прочту отцовские строки на рассыпающемся от времени листочке. И, конечно, поплачу. Ведь они предназначались, как оказалось, и мне тоже, моей дочери и внуку. Это будут горькие и очень светлые слезы. Светлые, как память о моих дорогих родителях, участниках Великой войны.