Чудесное исцеление мещанки Белоногиной

Собственный рассказ В.И. Белоногиной о случившемся с ней чуде первоначально был записан священником Михаилом Поповым и опубликован в ежедневной столичной газете «Петербургский листок» и в журнале «Русский Паломник» (1891, № 5). Вскоре его перепечатали многочисленные епархиальные ведомости: Вологодские (1891, № 9-10), Екатеринославские (1891, № 19), Калужские (1891, № 8), Орловские (1891, № 14), Саратовские (1891, № 8), Якутские (1892,

№ 1) и др. В Петербурге была издана брошюра под названием «Новое знамение милости Божией. Исцеление болящей женщины, В.И. Белоногиной, иконой Божией Матери «Всех скорбящих радости» 17-го февр. 1891 г.» (1891). Список публикаций, посвященных чуду исцеления Веры Белоногиной, можно было бы продолжить. По мере удаления от самого события и от первых сообщений о нем описание чуда обрастало новыми деталями и подробностями. Предлагаем читателям версию, близкую к печатному первоисточнику, т.е. к повествованию отца М. Попова.

17 февраля 1891 г. в Скорбященской часовне, что у поселения стеклянного завода в Петербурге, пред чудотворной иконой Богоматери исцелилась от неизлечимой болезни жена мещанина

г. Красного Холма Тверской губернии Вера Ивановна Белоногина. Муж ее, Иван Никифорович Белоногин, служил писарем на фабрике Торнтона, которая находи-лась на правом берегу Невы против Императорского фарфорового завода. Здесь он квартировал во 2-м этаже заднего корпуса, в квартире № 38.

Сама же Вера Белоногина проживала на родине, в Красном Холме. Около пяти лет она мучилась «грудными болями, опухолью и поранениями горла». Краснохолмские врачи — Попов, Мясников и Криденер — употребляли все свои знания и искусство, но ничем не могли ей помочь. Уточним, что Петр Александрович Попов был городовым врачом, Леонид Александрович Мясников – врачом частной практики, а Леонид Григорьевич Криденер – земским врачом. Поправить здоровье Белоногиной никому из них не удавалось. Пациентке становилось все хуже.

Дело дошло до того, что она лишилась голоса, стала говорить шепотом, да и то с большими усилиями, так что ей приходилось объясняться знаками. Доктора пришли к заключению, что Белоногина страдает чахоткой. Они лечили ее в течение пяти с половиной лет, но безуспешно. У больной открылось обильное горловое кровотечение, после чего, казалось, она доживала последние дни. В безнадежном состоянии 26-летняя женщина приехала в Петербург к мужу, который всеми возможными средствами старался облегчить ее положение.

Первым делом, он обратился к земскому врачу Караваеву, и тот, осмотрев больную, посоветовал отправить ее в клинику. Там Белоногину обследовали известные доктора: профессор Симановский и доцент Никитин. Они подтвердили диагноз, поставленный краснохолмскими врачами. Началось лечение, снова безуспешное. В конце концов, доктора заявили мужу, что больная безнадежна и что жизнь ее еще можно поддерживать, но голос потерян уже навсегда.

С приговором врачей у больной пропала надежда на земную помощь. Она знала, что вскоре покинет этот мир и оставит после себя мужа-вдовца и детей-сирот. У нее оставалась одна-единственная надежда. Женщина много слышала о чудотворной иконе «Всех Скорбящих Радость» и решилась просить помощи у Небесной Заступницы. Сходила в часовню, где попросила отслужить молебен об исцелении. Помолившись, Вера Белоногина вернулась домой, не почувствовав ни малейшего облегчения. «Это, вероятно, потому, — говорила она впоследствии, — что я не особенно верила тогда в возможность исцеления».

И все же она продолжала усердно молиться дома. Под утро, 10-го или 11-го февраля 1891 г., когда больная находилась будто бы в дремоте, явился ей седенький старичок, без клобука, в черной рясе, подпоясанный кожаным поясом. Этот согбенный старец был очень похож на Николая Чудотворца, как его обыкновенно изображают на иконах. «И такой он был из себя хороший, — вспоминала потом Вера Ивановна, — что все бы на него так бы глядела».

Старец приказал ей сходить и помолиться пред иконою «Всех Скорбящих Радость» и сказал: «У тебя будет и голос». Затем видение скрылось. На другой день оно повторилось, и тот же старец вновь приказал ей идти помолиться пред упомянутой иконой. После этого у больной не осталось сомнения в том, что ее молитва услышана, и что Владычица Небесная послала одного из святых угодников оповестить ее.

Вера Ивановна рассказала об этом мужу и пожелала немедленно посетить часовню, где находилась чудотворная икона «Всех Скорбящих Радость». 17 февраля 1891 г. с мужем и кумом, крестьянином Дмитрием Чистяковым, тоже служившим на фабрике Торнтона, она отправилась на другой берег Невы в часовню и попросила священника отслужить молебен пред чудотворной иконой. Когда больную окропили святой водой и пропели канон ко Пресвятой Богородице «Не имамы иныя помощи, не имамы иныя надежды, разве Тебе, Пречистая Дево», Вера Ивановна внезапно почувствовала улучшение здоровья. Потерянный голос вернулся к ней, хотя она еще не решалась заговорить. Только по возвращении к себе на квартиру исцеленная обратилась к мужу и громко, совершенно ясным голосом, произнесла: «Ваня, я совсем здорова!».

Трудно передать, какое впечатление произвело это событие на семейство Белоногиных. Все спешили поздравить Веру Ивановну. Особенно трогательно было ее объяснение с маленьким сыном, который впервые услышал голос своей матери.

Таков рассказ о чуде исцеления болящей женщины

В. И. Белоногиной.

А теперь несколько слов о героях этой истории. Белоногины – старинная краснохолмская фамилия. Она упоминается в ревизской сказке на мещан Красного Холма в 1816 г. Под № 94 здесь значится Козма Егоров Белоногин с женой Анной, сыновьями (Степаном, Федором, Никифором) и дочерьми (Анной и Авдотьей). В документе указано, что за неимением капитала отец семейства вынужден был перейти из купечества в мещанство. В ревизской сказке 1858 г. его уже взрослые на тот момент сыновья вновь числятся в купеческом сословии. У младшего из них, купецкого брата, а впоследствии купца 3-й гильдии и гласного городской думы Никифора Кузьмича Белоногина, 16 апреля 1856 г. в браке со второй женой Марией Андреевной родился сын Иван. Тот самый краснохолмский мещанин Иван Никифорович Белоногин, с супругой которого произошло описанное выше чудо исцеления. Как он попал из Красного Холма на фабрику шерстяных изделий Торнтона в Петербурге, неизвестно.

Узнать о происхождении самой Веры Ивановны еще сложнее. Если в 1891 г. ей исполнилось 26 лет, то она была примерно 1865 года рождения. За этот и соседние с ним годы метрические книги краснохолмского Спасо-Преображенского собора не сохранились. Нет их и за то время, когда И.Н. и В.И. Белоногины венчались. Потому выяснить девичью фамилию Белоногиной и восстановить историю ее рода затруднительно. Не известно и то, как сложилась жизнь семьи Белоногиных после чудесного исцеления Веры Ивановны. Остались ли они в столице или вернулись на родину? Выяснение этих вопросов может стать предметом отдельного увлекательного краеведческого и генеалогического исследований.

Нам же остается кратко рассказать об истории одной из самых известных петербургских святынь, пользовавшейся особым почитанием не только в столице, но и во всей России, — о чудотворной иконе Божией Матери «Всех скорбящих Радость» (с грошиками). Широкая слава пришла к ней после пожара в Тихвинской (Скорбященской) часовне, случившегося 23 июля 1888 г. от удара молнии. Шнур от киота образа сгорел, его стекло разбилось, а икона упала на рассыпавшиеся из ящика для пожертвований монеты, двенадцать из которых прилипли к ней (позднее одна из них отпала). Сам же образ, к тому времени с потемневшим от копоти ликом, обновился и просветлел.

Весть о чуде быстро распространилась, к иконе стали стекаться многочисленные паломники. Маленькая часовня не вмещала всех желающих, поэтому над ней шатром была возведена новая часовня.

Первое чудесное исцеление иконой, получившее всероссийскую известность, состоялось 6 декабря 1890 г., когда излечился с детства страдавший припадками 14-летний сирота Николай Грачев. Второе исцеление произошло 17 февраля 1891 г. с Верой Белоногиной.

После посещения часовни царской семьей в 1893 г. по соседству была построена Скорбященская церковь. Икона оставалась в часовне, а для богослужения ее переносили в храм, где был устроен специальный киот.

В 30-х гг. XX в. Скорбященскую церковь разобрали, часовню закрыли, а икону перенесли в церковь Святой Троицы («Кулич и Пасха»), где она находится и в настоящее время.

В первой половине 1990-х гг. территорию бывшей церкви с сохранившейся часовней передали Санкт-Петербургской епархии. С 1991 г. часовня действует как храм в честь иконы «Всех скорбящих Радость» и является подворьем Свято-Троицкого Зеленецкого монастыря. Трудами настоятеля и братии храм восстановлен, и сделана точная копия чудотворного образа Пресвятой Богородицы «Всех скорбящих Радость».